(Начало)
    Демобилизовался я в сентябре 1973-го года, и после свадьбы поселились мы с женой на проспекте Космонавтов напротив так называемого "тысячеквартирного" дома. Дом действительно был огромен, а сколько квартир в нем числилось на самом деле, мне не приходило в голову выяснять. Весь первый этаж этого дома занимали магазины: промтоварный, мебельный... еще какие-то, был даже магазин похоронных принадлежностей, а в самом дальнем конце, ближе к железной дороге была библиотека, в которую я моментально и записался.
    Библиотека была самая обычная: в отдельном помещении маленький гардероб, при входе в зал библиотеки - прилавок библиотекаря, десятка два книжных стеллажей, к которым был открытый доступ.
    Для журналов и газет, которые на дом никогда не выдавались, за спиной библиотекаря стояли отдельные стеллажи, а почитать периодику можно было только в самой библиотеке, для чего в зале размещалось с десяток хлипких столов.
    В самом начале октября, придя с работы, я отправился в библиотеку поменять прочитанные книжки.
    Прямо напротив входа, за первым же столиком сидел... Жак!

    - Жак! - громким голосом закричал я.
    От такого нарушения правил библиотекарша чуть не упала в обморок, но не успела.
    - Я его ищу по всем городам Советского Союза, а он у меня в библиотеке сидит!
    Жак вскочил, и мы обнялись.

    Библиотекарша (из любопытства) раздумала падать в обморок, но мы как законопослушные читатели вышли разговаривать в гардероб, и ее любопытство осталось неудовлетворенным…

    Короче говоря, через полчаса Жак со своей второй женой Татьяной уже был у нас дома.
    Мы сумбурно проговорили весь вечер, но никаких особенных подробностей в моей памяти не сохранилось.
    Выяснилось, однако, что они едут в Южно-Сахалинск, где Жаку предложили работу в местном драматическом театре. В Ленинграде они проездом, остановились у кого-то из знакомых в "тысячеквартирном" доме, а в библиотеке Жак работал над инсценировкой какой-то детской сказки для театра.
    Улетали они буквально через день-два после нашей встречи, и на этом связь между нами оборвалась лет на пять.

    Через пять лет Жак с семейством (то есть с Татьяной и пятилетним Петром) вернулся в Ленинград и развил бурную деятельность по бытоустройству.
    Он поступил (по конкурсу!) работать режиссером на Ленинградское телевидение, получил комнату в так называемом "маневренном фонде" и даже добился для Петра места в детском саду, что было еще сложнее, чем получить жилье.
    Впрочем, о жилплощади "маневренного фонда", которую получил Жак, следует рассказать несколько подробнее.

    Комната представляла собой клетушку в 8 квадратных метров на первом этаже деревянного бывшего купеческого дома без водопровода и канализации, но с печкой.
    Еще в этом доме жило в нем еще две или три семьи.
    Кухня была общая, но теплая (внутри дома), с газовой плитой, подключенной к баллону, который регулярно приходилось менять. Впрочем, замена баллонов была организована бесперебойно.
    На участке стоял ряд дряхлых сараев для дров; на дрова обычно закупались отходы с лесоскладов и лесопилок, но подробности мне неизвестны. Было место и для огорода, но им никто из жильцов практически не занимался.
    Дом располагался метрах в трехстах от станции Ольгино.

    Надо сказать, что это было не самое плохое место для временного жилья.
    На том же участке в одном ряду с сараями стояла уж совсем откровенная халупа с просевшей крышей, в которой жила молодая семья с двумя маленькими детьми.
    Впрочем, в то же лето халупа опустела: семья получила квартиру в доме городского типа.
    А через полгода в доме освободилась еще одна комната, которая добавилась к жилплощади Жака с Татьяной.

    В то время мы общались довольно плотно.
    Иногда он звонил мне на работу в конце дня, и мы час-полтора шли куда-нибудь в центр, где разъезжались на метро каждый в свою сторону.
    Это было прекрасное время: он любил поговорить, а я послушать...

    А в памяти остались всего две-три связных истории, которые я и постараюсь сейчас изложить.

(Продолжение)