"Шарж - искусство синтетическое..."
(В.Куделина)
(Начало)
Распоряжаться своей жизнью, своим творчеством для него было делом естественным. Так он распорядился и своим здоровьем, точнее - болезнью, от борьбы с которой в 1926 году, когда состояние писателя стало критическим, отказались врачи.
Зощенко сумел помочь себе сам.
Годом позже он писал Горькому: "Очень желаю Вам здоровья и долгой жизни, которая, мне думается, зависит главным образом от воли человека".
В 1933 году он закончил повесть "Возвращенная молодость", в которой попытался передать читателям свою убежденность в безграничных возможностях человеческого организма.
Н. Э. Радлов очень точен в своей работе.
Его Зощенко весьма привлекателен, даже эффектен ("Это был один из самых красивых людей, каких я когда-либо видел. Смуглый, чернобровый, невысокого роста, с артистическими пальцами маленьких рук, он былэлегантен даже в портретном своем пиджачке". К. Чуковский).
Одновременно дан карикатурный намек на ситуацию, сложившуюся вокруг книги, вызвавшей бурные обсуждения, многочисленные диспуты (а затем, добавим, десятилетиями запрещавшейся литературными чиновниками к переизданиям).
Ученые, разумеется, не все, обвиняли Зощенко в невежестве, обыватели - в слишком простом, по их разумению, рецепте долголетия.
Но были и другие суждения, одно из которых, как говорится, дорогого стоит: И.П. Павлов после прочтения повести стал приглашать автора на свои "Среды"...
Михаил Слонимский, знакомец Зощенко еще по петербургской четвертой классической Ларинской гимназии, - хозяин той комнаты в Доме Искусств, где первого февраля 1921 года впервые собрались будущие "серапионы".
Хозяин, перенесший после фронта чахотку и отлежавший в палате смертников, в ту пору нечасто поднимался с постели (что не мешало ему работать по многу часов в день).
Гости его были задорны, шумны, вызывающе веселы.
В их кратких и ироничных автобиографиях трудности упоминаются скупо, вскользь, даже такие, как фронтовые годы.
А войну прошли все старшие "серапионы", из которых наиболее, пожалуй, близкие отношения сложились у Радлова с ныне подзабытым Николаем Никитиным - "братом ритором", темпераментным, страстным и в том, "что он писал, и в том, что говорил...".
Эти бурные годы были насыщенными, напряженно-увлекательными и для Радлова.
Этот прекрасный художник, профессор Академии художеств, критик, искусствовед был еще и известным в то время радиолюбителем, водил машину, заявляя, что "включился в борьбу за безрельсовый транспорт" (только-только появились автобусы и троллейбусы).
Он очаровывал окружающих элегантностью, замечательной образованностью, блестящим остроумием.
Когда политизация захватила всевозможные сферы, вспоминает Лидия Николаевна Радлова, дочь художника, "отец говорил: "Если о морях, то разве что только о Красном...".
Тогда же, в двадцатых годах, Радлов профессионально занялся карикатурой.
Сотрудничал в многочисленных сатирических журналах. Позже вместе с Зощенко выпустил книги "Веселые проекты" (1928) и "Счастливые идеи" (1931).
К началу тридцатых годов постепенно сложилась своего рода радловская галерея шаржей на ленинградских писателей.
В 1933 году художник собрал их в книгу "Воображаемые портреты".
"Шарж - искусство синтетическое,- писал Радлов в предисловии,-искусство представления...
любовь и желание запечатлеть неповторимое, индивидуальное водили рукой первого шаржиста..."
Он ироничен и одновременно доброжелателен.
Этот жанр, который сродни портрету, требует, по его мнению, от художника "способности чувствования, умения физиологически ощущать и внутренне воспроизводить человека". Шарж он считал знаком, символом, выжимкой из наблюдений, которая "должна быть более похожа на модель, чем сама модель". В его шаржах нет отработанного, переносимого из рисунка в рисунок "фирменного" приема.
Радлов предельно лаконичен - в одну рисовальную "фразу" он вмещает целый"рассказ" о писателе.
И разглядывая эти его листы, то и дело ловишь себя на том, что - скорей всего - именно радловские изображения будут возникать в памяти едва ли не всякий раз при упоминании писателей, которых художник так хорошо знал и любил...
А также Букволюбие и буквомания
Обложка
Предыдущий номер
Следующий номер
|
