На этом месте мессер Фифанти решил наконец снова вставить свое слово.
    - Я вижу,- начал он,- у вас обоих благородное стремление размышлять о людях...
    - Люди!- завопил вдруг рыжий и ткнул рукой в самую осоловевшую рожу повара, да так, что чуть не попал ему в глаз.- Нищие души! Орут и дерутся по пустякам, но когда их притесняют- кланяются подлым властителям. Эти люди достойны только батогов и тюрем!
    - Да потому несчастные и молчат,- тут же закричал первый,- что властвует тот, кто захватил место мошной или силой!
    - Ой, верно!- несмело поддакнул мессер Фифанти.- Неизмерима людская жадность...
    - Ха-ха!.. Что-то немного видел я справедливости, когда во время бунтов поджигали дома и рвали людей по-звериному на части!
    - Ой, верно!- опять вырвалось у купца.- Хуже нет, когда нищий пополлан становится нобилем!..
    - Чтобы правители не зазнались, их решения должен одобрить народ!..
    Мессер Фифанти вдруг с ужасом почувствовал, что этот спор и крик уже не может прекратиться. Или прекратится только тогда, когда один из божьих странников по какой-нибудь причине замолчит.
    Но при мысли о такой причине мессера стала покалывать дрожь.
    - Да ты что - растерял мозги? Не помнишь: когда Синьория предложила наемного солдафона- герцога Готье государем Флоренции на один год, народ сам стал кричать: пожизненно! А потом толпа носила его на руках по площади!
    - Что же ты хочешь, низкий раб, от непросвещенной толпы, когда все законы вокруг применяются для охраны власти и богатства? А человек...
    - Человек-то, человек,- завизжал рыжий.- Этот-то сосуд греха и обжорства? Ха-ха! Ты ему о свете, а у него одна мечта- бабу на сеновал завалить. А если у праведного вашего правителя вдруг испортится печень? Желчь бросится в мозги?.. Или жена у него... жена... знаешь, что с бабами бывает, когда они в летах? А?

    К сожалению (и, несмотря на то, что мессер Фифанти слушал с большим интересом: что там с бабами в летах? хотя, в общем, и догадывался), на этом месте словесный поединок оборвался.
    Посланник Острова Света как бы поставил точку, достав сухим кулаком розовое ухо визжавшего.
    После этого оба странника так стремительно побежали друг за другом по двору, что купец, его слуга и повар не сразу догадались, что возвышенная богоугодная беседа окончательно перешла в вульгарное пересчитывание чужих зубов.
    Мессер Фифанти опомнился, только когда бродяги, завыв ужасные угрозы, стали карабкаться по лестнице на галерею второго этажа: черный впереди, рыжий за ним.
    - Эй, ловите их!..- Слуга и повар переглянулись.- Нет! Пусть один бежит за стражей,- И тот и другой бросились со двора.- Эй, стойте! Куда вы оба!
    Но слуга и повар, очевидно, бежали так быстро, что уже не слышали последних слов хозяина.
    Мессер Фифанти остался один на скамье, тоскливо ругая бестолковых прислужников и наблюдая, как соперничающие пророки, наконец, вцепились друг в друга на галерее.
    Иногда они падали, и тогда за перильными столбиками было плохо видно, чьи аргументы на сей раз убедительнее.
    Слушая рычание и сочные звуки драки, мессер Фифанти от испуга стал читать "Отче наш", сгоряча прочитал пять раз и вдруг обнаружил: каждая новая строчка приходится на удар: "Иже еси..."- бах! "Да приидет Царствие..."- трах!- о колонну.
    А потом оба тела, сцепившись, покатились обратно вниз по ступеням: "И прости нам..."- "И не введи..."- "И слава во веки..."- и в конце: "Аминь!"

    В этот момент во двор вбежали нерадивые слуга и повар с арбалетчиками.
    - Ах, ах! - только и успел сказать мессер, как жилистые руки с привычной ловкостью подхватили два тела и поставили на ноги, держа за дергающиеся, как у жуков, локти.
    Все тут же обрело шахматный порядок, в котором выделился начальник стражи, никого не держащий за локти, а стоящий от утихшей суматохи в некотором презрительном отдалении.
    Проведя начальственный осмотр, он сделал несколько гордых шагов к мессеру Фифанти, чтобы лучше показать ему свою значимость вместе с парой прекрасных новых перчаток из желтой кожи.
    - Мессер, эти люди что-нибудь украли или испортили?
    Купец невольно встал, испытывая почтение к желтым перчаткам и красному берету.
    - Нет... Они немного поспорили, а потом подрались.
    - Вам не угрожали?
    - Слава Создателю, такого не было.
    - Ясно,- сказал начальник страхи, и по его энергично двигающимся усам было видно, что ему действительно все ясно, как божий день.- Просим извинить за вторжение. Эй, ребята!..
    - Постойте!- совершенно непонятно заволновался вдруг мессер Фифанти - Как-то все это так...
    - А вы бы не принимали дома всяких голодранцев, мессер,- отечески сказал начальник стражи, понизив, правда, голос.
    - Божьи же люди...
    - Это выяснят святые отцы, божьи или из другой конторы. Ваши ребята мне по дороге порассказали кое-чего...
    Начальник стражи начал было торжественно поворачиваться обратно - к своим служебным обязанностям, но мессер Фифанти сам не понял, как очутился возле него и пальцами нащупал грубое сукно рукава.
    - Надеюсь,- сказал он приятным голосом,- мое имя не будет... вы понимаете...
    В тот же момент начальник стражи ощутил, как в перчатку ему проскочило что-то холодное.
    - Господь не оставит своих верных слуг,- уклончиво ответил он, пытаясь определить по весу, во сколько наглый купец оценил сдержанность официального лица.
    - Помилуйте! Уж Господь-то все видит, он-то знает, что за такую простую услугу крузата достаточно.
    - Ах, не богохульствуйте! У меня начинают пальцы дрожать.
    Начальник стражи не успел договорить эти слова, как в перчатку снова упало, звякнув о первое.
    - Желаю спокойствия и благополучия, мессер!
    Начальник стражи наклонил берет, повернулся и сделал привычный жест:
    - Пошли!
    Тут же арбалетчик толкнул в спину черного, а следом потащили рыжего.
    Но, вывернувшись в чужих руках, посланец Острова Света продолжал хрипеть перекрученной шеей (видно, спор так и кипел в этих глотках, не прерываясь):
    - ...Величие духа, а не кошелька!..
    - А если я хочу иметь не один плащ, а сто?- тут же дернулся рыжий.
    - Тот, кто имеет сто плащей, захочет иметь и сто домов и тысячу слуг!..
    - А-а! Так ты бережешь печень этих свиней от зависти! Не хочешь, чтобы они ломали себе голову над тем, как и почему катаются флорины!
    - Вот-вот! Если предоставить им кататься, они укатываются от одних и прикатываются к другим!..
    Это были последние слова, которые слышал мессер Фифанти.
    А последнее, что он видел, была внушительна спина начальника страхи, пойди которой взбудораженный воздух вновь удивительным образом обретал спокойствию благородного хрусталя.

(Продолжение)