Случай из разгара средневековья
(Дмитрий Стрешнев)
- ...и десять золотых экю, по двадцать пять су каждое...
- Нет, мессер Джано, по двадцать четыре су.
- Почему по двадцать четыре?
По двадцать пять, Угуччоне.
- Нет же, это было зимой, а сейчас по двадцать четыре, мессер!
В мощеном дворе, среди каменных стен голоса разлетаются гулко, как в театре.
- Ну ладно, ладно, по двадцать четыре.
Это мессер Джано Фифанти, это его мурлыкающий тенор, а вот и он сам, его розовый колет - немного смешная, но простительная прихоть человека не старого, но и не молодого уже.
А к колету - седина колечками в бородке и на висках.
Угуччоне Каструччо-фактор неапольской фактории торгового дома Фифанти, горбясь над таким же коренастым, как и сам он, столом напротив мессера Джано (по случаю весны тот перенес дела на нежное солнце), забормотал:
- Взяты из фактории: дорогие покрывала лангедокского сукна, зеркала, сундуки орехового дерева...
кожа и флорентийские ткани для французского двора... и шерсть - двадцать два тюка по четырнадцать флоринов...
Уплачено за погрузку... за аренду корабля - две тысячи... а еще - дорожные, мостовые, береговые... еще за пользование королевскими весами...
опять же за гостиный двор в Монпелье...
- Я вам разве говорил там останавливаться?- простодушно удивился мессер Фифанти.
Фактор заерзал.
- Да мы...
я решил, что...
- Ну ладно, дальше, дальше...
- По двенадцать денье в пользу короля с каждой бочки...
- А как мои рудники, что я купил в Божоле?- вдруг спросил мессер Фифанти.
- Я хотел после...
- Нет уж, мой друг, давай сразу.
Что-то я не вижу от них дохода.
А есть ли рудники-то, а?
- Дело в том, мессер...
королевский казначей...
- Что- королевский казначей?
- Дает свою цену за медь и серебро.
А с нашей не согласен.
- Ах, грабитель!
Вон оно что!- У мессера Фифанти пальцы левой руки от огорчения стали подпрыгивать и стучать по столу.- А что это за неприятности, о которых написал мне нотариус Росиньоль?
Умер кто-то?
- Крепь обрушилась, мессер, десять рабочих придавило.
- Гм, смотри-ка, почти дюжина... И что же Росиньоль?
- Просил передать, что надо бы замять это дело.
Обе руки мессера Фифанти покинули стол и обратились к небу.
- Тело Иисуса Хрипа! Компаньон он мне по рудникам или не компаньон, я тебя спрашиваю, Угуччоне?
- Компаньон,- согласился фактор.
- Или он не нотариус, скажи мне?
- Известное дело, нотариус.
- Святая дева Мария! Почему же всеми этими делами должен заниматься я здесь, в благословенной Флоренции, когда рудники там, у него под боком?
Фактор преданно моргал.
- Ладно, придется написать казначею, пусть займется... грабитель!.. Еще что, Угуччоне?
- Еще надо,- заторопился Каструччо,- для тех же рудников пять цепов железных больших, бадей для откачки воды, молотов и ломов, наконечников для кирок, один ворот на конной тяге, новую плавильню поставить...
- С плавильней и воротом подождать,- решил мессер Фифанти и прихлопнул ладонью, как печатью.- Жалованье снизить, а поденщиков брать из бродяг и нищих.
Распорядись, да не откладывай.
- Кривой Вента привез барку кораллов из Египта.Высадился тайно возле Ливорно. Вообще-то пришлось, как вы велели...
- Ладно, ладно!- перебил купец.- Это не надо, это ваши там дела...
Он покосился на слугу и повара, которые болтали поодаль, и нетерпеливо спросил:
- А что слышно в Париже?
- Много слышно, мессер...- растерялся фактор.
- Ну, выкладывай, выкладывай! Видишь: я уже устал.
- Говорят, Ангеррана де Мориньи скоро свалят. Завидуют ему очень... советники завидуют, секретари...
- Чиновники, советники,- пробормотал мессер Фифанти, а глаза его вдруг сузились так, что у фактора Угуччоне голова стала оседать в воротник.- Получают по сто ливров, а воруют по четыре тысячи.
Скажи, мой друг, а доходные места там так же продаются, как и у нас во Флоренции? Нобили так же продают должности, а денежки кладут в карман?
Угуччоне Каструччо шумно вздохнул.
- Да, мессер.
- Вот они, люди!
- Да, вот они, люди...
От невидимых ворот долетел стук, потом шум.
Слуга, что болтал с поваром, завертел головой, вытер нос и побежал.
- А... как, мессер, с моей просьбой?- вдруг отважился Каструччо.
Но мессер Джано Фифанти, погруженный в серьезные мысли, только вздохнул.
- М-да... В благословенной Флоренции, слава Богу, спокойно. Чернь утихомирилась. Нобили бесчинствуют в меру... Торговлишка движется...
Он стал складывать кучку монет.
Как четки перебирает, пришло на ум фактору.
- Так что там?- наконец обернулся мессер Фифанти к слуге, который вернулся с известием.
- Какой-то бродяга, мессер. Вцепился в ворота, как кошка, говорит, что хочет открыть великую тайну,- сообщил тот, гнилой улыбкой показывая, что не одобряет.
- Вот ведь какое дело...- сказал мессер Фифанти, отпуская слугу и в задумчивости крестясь.- Извини великодушно, Угуччоне. Видишь ли, я дал обет ласково принимать всех пилигримов и странствующих.
- Боится прохлопать какого-нибудь святого апостола!- шепнул слуга повару.
- Это после того, как пустил по миру семейство Пульчи и зацапал все их имущество,- шепнул повар в ответ.
- Ну, друзья мои!- сказал мессер Фифанти слабым голосом кающегося грешника, и слуга с поваром застыли.
"Друзья мои"- это было нехорошо, это было опасно.- Друзья мои, впустите бедного скитальца и устройте ему трапезу...
Повар и слуга поклонились.
- ...скромную, чтобы не оскорбить его святые чувства.
Повар и слуга поклонились еще раз, пятясь в разные стороны.
- Так, значит, насчет прибавки... Ребята просили узнать...- снова выдавил фактор.- Опасно стало, знаете... бури, разбойники...
- Бури, разбойники...- раздумчиво отозвался купец, перебирая монеты, и остановил в пальцах крузат.- Сколько напастей ты, приятель, пережил, пока прикатился сюда?
"Теперь не уступит",- огорчился Каструччо.
- Божьего гнева каждый день ожидать нужно. Сегодня тихо, завтра- безумно. Неустроенно живем, Угуччоне. Забыли люди совесть и имя Христово!
Фактор изобразил некоторое благочестие.
"Черт бы тебя побрал! Христовым именем мне, что ли, с ребятами расплачиваться!"
- Как будешь в Салерно,- вдруг сказал мессер Фифанти, и звякнуло об стол,- как будешь в Салерно, там, говорят...
Угуччоне Каструччо смотрел на стол, где рассыпались монеты.
- ...говорят, пираты-арнауты продают юных мусульманок...
Монеты передвинулись ближе.
Фактор глазами сосчитал: три золотых дуката, дюжина флоринов, двадцать парижских ливров.
- ...купишь мне двух...
Еще выплыли два золотых.
- ...лет шестнадцати... лучше четырнадцати... чтобы воспитать их в правильной вере.
Весь флот монет причалил к тому краю, где сидел Угуччоне.
Тут мессер Фифанти стал смотреть на вновь появившегося слугу и темную оборванную фигуру позади него и уже не видел, как пропали монеты и как фактор Каструччо тихо удалился.
(Продолжение)
А также Букволюбие и буквомания
Обложка
Предыдущий номер
Следующий номер
| |
