Реклама Rambler's Top100 Service     Все Кулички
 
Заневский Летописец
 
    Виртуальный орган невиртуальной жизни
     Четырнадцатый год издания 26.05.2012         № 2077   

Класс режиссера Товстоногова

    Начало мая 1970 года выдалось для меня чрезвычайно скучным.
    Тридцатого апреля наша команда вернулась с военно-морской практики, а уже третьего мая выяснилось, что нам положен последипломный отпуск.
    Здраво рассудив, что отдел кадров предприятия могут мало интересовать обязательства кадровиков учебного института, я решил этот внезапный отпуск тут же и отгулять.
    Все было бы замечательно, но неожиданно образовалось огромное количество свободного времени, которое в принципе было почти нечем занять.

    Но мне повезло.
    Примерно через неделю я случайно встретил своего приятеля и друга, который, напротив, был крайне занят в выпуском спектакле ЛГИТМИКа: как раз в тот год класс Товстоногова, в котором он учился, заканчивал институт.
    Посмеявшись над моей неприкаянностью, он неожиданно предложил:
    - А ты приходи к нам на репетиции.
    - А можно? - несколько удивился я.
    - Само собой!
    И я стал ходить на репетиции, как на работу.

    Ставили они инсценировку Дюрренматта "Процесс о тени осла".
    Я поискал ее в Интернете, но текста инсценировки не нашел.
    Зато нашел первоисточник: Кристоф Мартин Виланд "История абдеритов", - и радиопьесу в исполнении прекраснейших артистов.
    Желающие могут найти и послушать ее самостоятельно, а для остальных я вкратце изложу сюжет.

    Некий условно-древнегреческий стоматолог подрядился с таким же условным древнегреческим погонщиком ослов, что осел оного погонщика довезет стоматолога из условно-древнегреческого города Абдеры до соседнего города, название которого я запямятовал.
    Завязка истории вполне обычная и до предела незамысловатая...

    И вот едет стоматолог на осле, а погонщик топает рядом, дабы после выполнения условий договора вернуться домой, но уже с деньгами и верхом на освободившемся осле.
    Все бы хорошо, да только солнце печет и жарит, а вокруг ни дерева, ни кустика...
    Притомился зубодер, остановил осла да и сел к нему в тень, - остыть.
    Погонщик возмутился: "Я сдал в аренду осла, но не его тень! Добавь грошик!"
    Стоматолог удивился: "Я арендовал животное полностью, в том числе и его тень!"
    Короче, слово за слово, разругались они вдребезги и пошли в суд.

    Городской судья был стар, опытен и мудр: он всегда старался найти консенсус и примирить сутяжников. Как правило, это ему удавалось.
    И стоматолога с погонщиком он уже почти что примирил, но тут случилось непредвиденное: в суд совершенно случайно заявились друзья-адвокаты.
    Молодые, амбициозные, деятельные и креативные юристы, услышав анекдотическую историю про неподеленную тень осла, сразу поняли, что игра стоит свеч.
    Они мгновенно разделились, один стал обрабатывать зубодера, другой - вешать лапшу на уши погонщику, что, мол, дело это простое и ясное, и выиграть тяжбу у противной стороны можно легко и весело.
    За небольшой, естественно, гонорар...
    Перед погонщиком замаячил призрак второго осла, который позволял удвоить его бизнес, перед стоматологом тоже что-то там замаячило, - и судебное колесо завертелось со страшной скоростью!

    Амбициозные и креативные адвокаты взялись за дело с должным рвением: их блестящие речи в суде привлекли к каждому из них немало сторонников.
    А поскольку старый, опытный и мудрый судья никак не терял надежды примирить противоборствующие стороны, судебные выступления адвокатов становились все ярче, образнее и выразительнее.

    В результате все население города разделилось на две партии: "Партию осла" и "Партию тени", - которые (по своей общепартийной привычке) стали вести принципиальную партийную борьбу друг с другом...

    История, как вы понимаете, закончилась резней: Абдера сгорела дотла!

    К моменту моего приглашения на репетиции предварительная работа над инсценировкой уже закончилась, шла шлифовка эпизодов на учебной сцене и стыковка отдельных сцен в единый спектакль.
    Это было безумно интересно.
    Я приходил к началу репетиций, тихонько пробирался в уголок заднего ряда и часами смотрел на творческий процесс без пяти минут профессионалов.

    По замыслу постановщиков сцена была абсолютно пуста, если не считать установленного сбоку мольберта с чистым листом бумаги.
    По мере надобности сами действующие лица выносили на сцену то скамью суда, то трибуну докладчика...
    Чтобы отвлечь зрителя от процесса смены реквизита, в этот момент к мольберту выходил специально выделенный художник, который на глазах у удивленного зрителя (то есть меня) мгновенно рисовал симпатичного осла (притом, каждый раз другого), под знаком какового изображения и должен был проходить соответствующий эпизод.
    Живого осла, правда, на сцену не выводили, но единожды выносили его тень, которая представляла собой обычную черную ткань размером примерно с настоящего осла.
    Ослиную "тень" якобы едущий на осле стоматолог доставал у себя из-за пазухи, расстилал на подиуме и удобно усаживался на нее отдохнуть.
    Это выглядело очень забавно, и эта забавность неожиданным образом подчеркивала всю абсурдистскую нелепость последующей фантасмагорической трагедии.

    За процессом репетиций, поисков и споров наблюдал из первого ряда какой-то пожилой человек, голоса которого я ни разу не услышал.

    Прошло недели полторы.
    Постепенно из разрозненных скороговоркой проговариваемых сцен выстраивалось стройное здание спектакля: персонажи приобретали характеры и отличительные черты.
    Например, погонщик ослов решил, что его персонаж должен быть тотально небрит и перестал бриться.
    Но с этим случилась накладка: он так стремительно обрастал бородой, что ему пришлось по меньшей мере дважды побриться, чтобы угадать вырастить к премьере неопрятную щетину заданной длины.

    Долго не давалась сцена политической агитации в сторонники партий ("осла" и "тени", как вы помните).
    Сначала ее попытались решить в лоб: на сцену вывели всю массовку, с одной стороны выступал лидер одной партии, толпа внимала ему, потом с другой стороны начинал речь другой оратор, толпа шарахалась в другую сторону...
    От репетиции к репетиции первый лидер стал добавлять в свое выступление толику кликушества, второй, в противовес ему, стал говорить медленнее.
    При таком раскладе метание массовки по сцене явно теряло смысл и выглядело довольно нелепо...

    В этот момент я по каким-то причинам пропустил несколько репетиций.
    Когда я снова появился в своем уголке зрительного зала, эпизод потряс меня своей глубиной и лаконичностью.

    После отрисовки художником очередного осла некоторое время на сцену вообще никто не выходил.
    А из невидимого динамика истерически орал фюрер: "цивилизация! прогресс! нация! железной рукой и каленым железом!"
    Слова, конечно, были другие, но смысл угадывался однозначно.
    Речь постепенно микшировалась, глохла в эфирных шумах, и появлялся голос лидера противоборствующей партии, невыразительный, спокойный, с едва уловимым акцентом.
    Говорил он тоже не отсебятину, а предписанный автором текст, но всем явно слышались с детства знакомые слова: "Ни шагу назад, друзья мои! Наше дело правое, победа будет за нами..."
    Аналогия была абсолютно недвусмысленная.

    На фоне этого речевого противоборства на сцену выходил небритый погонщик и останавливался, скручивая самокрутку.
    С другой стороны выходил интеллигент-стоматолог в белом хитоне. Увидев своего "недруга" он останавливался тоже, потом, подумав, доставал сигарету и жестом просил погонщика дать ему огонька.
    Прикурив и еще подумав, протягивал ему и сигарету.
    Тот качал головой и свою очередь предлагал стоматологу табачку из кисета...
    Некоторое время они молча курили, а потом, пожав друг другу руки, таже молча расходились по своим делам.
    И все это под звуки непримиримой словесной политической борьбы...

    Сильный получился эпизод!

Памятник Товстоногову
Памятник Товстоногову

    Наконец настал день генеральной репетиции.
    Рядом с молчаливым пожилым человеком в первом ряду появился второй молчаливый пожилой человек, - и прогон начался!
    Полтора часа пролетели незаметно...
    Взмокшие от волнения дипломники выстроились на сцене.

    - Ну, что ж, - негромким глуховатым голосом сказал новый молчаливый человек (Товстоногов, догадался я), - Меня все устраивает, - все заулыбались, - Только мне не совсем понятна роль вот этих ослов, - и он кивнул на мольберт.

    Ему стали что-то объяснять, но тут взорвался художник.
    Он заорал, что ему опротивело рисовать этих окаянных ослов, что эти проклятые ослы ему уже по ночам снятся, что с этими чертовыми ослами он разучился рисовать и теперь, что бы он не рисовал, у него получаются одни ослы...
    Он орал минут пять: ослы! ослы!! ослы!!!
    Все терпеливо слушали, а потом загалдели все разом: задача! сверхзадача! зрители! зрители поймут! зрители не поймут!..

    - А, зрители! - опять заорал художник, - Вон там как раз зритель сидит! Давайте у него спросим!
    И вся толпа ринулась ко мне.

    Они неслись во всю прыть, а второй молчаливый человек не спеша шел за ними следом, но странным образом он оказался около меня первым, а вся режиссерско-актерская братия стояла за ним плотным полукольцом.

    - Как вы полагаете, - спросил меня великий режиссер, - Сильно ли помогает (или мешает) рисование ослов течению спектакля?

    Спрашивают - отвечаем!
    И я ответил, как думал: что сначала каждый новый нарисованный осел действительно привлекает внимание, но после третьего-пятого рисунка их почти перестаешь замечать.

    - Хорошо! - сказал великий Товстоногов и, повернувшись к ученикам, добавил, - Ослов убираем, все остальное я утверждаю.

    И вся режиссерско-актерская братия с гиканьем понеслась обратно на сцену...



    На этом моя история заканчивается.

    Но таким образом я оказался, наверное, почти единственным зрителем, к которому Товстоногов обращался за советом, и почти наверняка единственным зрителем, чьему совету он последовал в своей творческой деятельности.



    А также другие Рассказы бывалого человека
    


Обложка      Предыдущий номер       Следующий номер
   А Смирнов    ©1999-2024
Designed by Julia Skulskaya© 2000