И вспомнилась мне такая история.

    Давным-давно, когда я успешно овладел знаниями начальной школы и перешел в пятый класс, в расписании появилось несколько новых учебных предметов.
    Потом они появлялись у нас регулярно, поэтому я уже забыл очередность их изучения, но первый "спецпредмет" пятого класса помню: ботаника.
    Изучали мы на нем не только растительный мир, но и животный тоже, поэтому возможно, официально он назывался биологией.
    Но мне он помнится как "ботаника".
    И учительницу мы называли "ботаничкой", а не "биологичкой".
    Помню я из этой науки не очень много, можно сказать даже, что ничего не помню.
    Но помню, например, чучело некоей птицы, которое изображало грача. Кем оно было на самом деле, неизвестно, потому что среди нас (учеников) возник спор: грач это или ворона, - в который каким-то образом удалось втянуть и учителей.
    Педагоги разделились на две части: сторонников "грачей" и сторонников "ворон", поэтому истина осталась мне неизвестна.
    Позицию "ботанички" по этому вопросу я не могу вспомнить, да она, как ни странно, не считалась авторитетом в орнитологии даже для учительского коллектива.
    Это была маленькая, старая и вздорная женщина, которая на уроках обожала хвалить трипольную систему земледелия и громить вейсманистов.
    Если простота и очевидность триполья была пятиклассникам в целом понятна, то, кто такие вейсманисты и в чем их вина перед биологической наукой, я вам не скажу: не знаю.
    И даже никогда не интересовался: нелюбовь к биологии была мне привита уже тогда - и надежно. И не одному мне.

    При школе существовал приусадебный участок (едва ли не единственный пришкольный сельскохозяйственный участок в Ленинграде), поэтому весной все ученики, вынужденные в тот период изучать биологию, принимали участие в посевной кампании.
    Участок был довольно большой: соток, примерно, десять, и был обнесен глухим двухметровым забором.
    Что на нем сеяли и сажали, я не могу вспомнить, но то, что сеяли, вырастало самостоятельно и, соответственно, плохо, поскольку, как вы понимаете, летом наступали летние каникулы, и никто участком не занимался.
    Кроме того, на нем росло несколько яблонь, яблок с которых ботаничка никогда не видела: они всегда исчезали самым таинственным и неуловимым образом.
    Забор не спасал, а грядкам и посевам при этом наносился дополнительный урон.

    В тот день речь шла о каких-то жуках.
    "И самое интересное, - возопила ботаничка, - что у них четыре челюсти!"
    Я до сих пор не представляю, о каких жуках шла речь, и сколько челюстей у них имеется на самом деле.
    Более того, даже эта несомненная сенсация в мире жуков совершенно не привлекла моего внимания к теме урока: я запомнил только этот неожиданный возглас и продолжал размышлять о другом...

    Тем бы все кончилось, но на следующем уроке меня вызвали отвечать про этих самых жуков.
    А в учебник я, естественно, не заглядывал.

    Что же делать? - стою у доски, бубню что-то маловразумительное про этих самых жуков.
    И вдруг вспоминаю про четыре челюсти.
    "Ага! - думаю, - Сейчас я покажу, как внимательно слушаю объяснения на уроке."

    "И самое интересное, - с энтузиазмом продолжаю свой рассказ, - что у них четыре челюсти!"

    Ботаничка растерялась. Она почувствовала подвох, но не могла допустить и мысли, что какой-то там пятиклассник может издеваться над ней так изощренно.
    А я, естественно, замолчал, поскольку все свои "знания" уже выложил...

    После некоторой паузы ботаничка все-таки решила прояснить ситуацию.
    "Ну и как же они жуют?" - спокойно и даже вкрадчиво спросила она.
    Я подумал и вспомнил, как жуют коровы: прекрасно они жуют! Наглядно!
    Нижняя челюсть так и ходит справа налево и обратно.
    Я даже подвигал собственной челюстью, чтобы удостовериться в этом.
    И смело экстраполировал полученные экспериментальные данные на две дополнительные челюсти.

    "Верхняя и нижняя челюсти, - скромно сказал я, - двигаются вправо и влево, а правая и левая - вверх и вниз..."

    Как она орала!
    С чучела грача (или вороны) летела пыль, на стенах трепетали многочисленные плакаты с инфузориями и другими представителями животного мира, и даже человеческий скелет, скромно стоящий у двери, укоризненно покачивал своим черепом.
    Класс сидел, вжавши головы в плечи, а плечи спрятав под парты.
    Я же стоял, несколько растерянный, но совершенно не чувствуя своей вины: сама же говорила на прошлом уроке о четырех челюстях, я же ясно слышал.
    Про жевание, действительно, я сам домыслил, но исключительно научным способом: по аналогии с коровой...

    Наоравшись, ботаничка влепила мне единицу в классный журнал и в дневник, но больше никаких последствий не было, даже дома за эту уникальную оценку не ругали или поругали не сильно, во всяком случае, мне не запомнилось.

    Но я понял, что путь в науку сложен и тернист, и не обязательно быть Вейсманом, чтобы подвергаться научным гонениям.

    А вот про мурену с ее четырьмя челюстями тогда ничего не знали.

    14.08.2000 - 352.  Школа номер 54

 А также другие Рассказы бывалого человека