Пожары в Петербурге
(Начало)
М.И. Пыляев в своей книге "Старый Петербург" уделяет пожарам целую главу и насчитывает их за столетие более полутора десятков, отмечая, очевидно, только самые крупные из них.
Наверняка их было значительно больше.
Кроме того, описания пожаров взяты Пыляевым из самых разнообразных источников и сведены в главу чисто механически, без малейшего осмысления причин их возникновения.
Вернее сказать, каждый случай пожара излагается Пыляевым, как голый факт, как стихийное бедствие, абсолютно непредсказуемое и беспощадное своей неотвратимостью...
Разумеется, при всеобщем печном отоплении и освещении с помощью открытого огня абсолютное большинство пожаров возникало из-за ветхости печек, по неосторожности жителей или вовсе случайно (например, от неожиданных сквозняков), но вот, например, автор смутно упоминает следующее:
|
|
"В 1748 году, в Петербурге пожары были опять часты. В этом году, указом от 2-го июня, предписано разставить в Петербурге гвардейские пикеты около дворцов для сберегания их от поджигателей; в указе, между прочим, сказано, что частые пожары, бывшие в этом году, были произведены злоумышленниками. Поджигатели явились в обе столицы, и в Москве, в продолжение 16 дней ежедневными пожарами навели такой ужас, что жители, как говорит в своих записках Нащокин, принуждены были из домов выезжать в поля."
|
| |
Кто были эти загадочные поджигатели, откуда они явились в столицы и почему пик их деятельности пришелся на 1748 год - остается полной загадкой.
С другой стороны почти треть главы Пыляев посвящает пожару Зимнего дворца случившегося 17-го декабря 1837 года.
При этом он всячески подчеркивает трогательное единение государя Николая Павловича, не щадящего своего имущества, если его спасение становится опасным, с народом, который показал невероятное благородство, не украв не единой вещи из сваленных на Дворцовой площади в кучи царской утвари и драгоценностей.
|
|
"Пропал с пожара, - для объективности добавляет автор, - только один большой серебряный кофейник, да и тот, как узнали потом в городе, никто не захотел купить, и вор был схвачен."
|
|
То, что мародерство при пожаре Гостиного двора и таинственные поджигатели двух столиц несколько противоречат образу богопослушного и верноподданнического народа, автора нисколько не смущает: да, считает он априори, в старые времена народ был дик и плох, но нынче, в наш гуманный и просвещенный век, все переменилось...
После каждого пожара городские власти совершали некоторые телодвижения для их предотвращения, но практического результата это не приносило.
И только через сто лет после основания города - 24 июня 1803 года было принято решение о создании
регулярной службы борьбы с пожарами.
Дело, как водится, поручили полиции.
Да и кому можно было всучить новую заботу? Тем более что структура наблюдения за порядком в городе уже была сформирована.
В городе тогда имелось 13 полицейских частей (термин "полицейская часть" для XVIII - начала XX века приблизительно соответствует современному термину "район"), центром каждой части являлся "съезжий дом", или "съезжая".
Вот при каждой "съезжей" и создали пожарную часть.
Первоначально для размещения этих учреждений использовались купленные частные дома, но затем началось строительство специальных зданий.
Проектировал и следил за строительством съезжих домов ученик Тома де Томона, председатель Комитета городских строений архитектор, академик архитектуры, профессор Академии художеств В.И. Беретти.
Викентий Иванович Беретти построил в Петербурге несколько зданий, церквей, дач в классическом стиле.
В.И. Беретти разработал проект типового, или как тогда говорили, "образцового" съезжего дома.
Это был комплекс сооружений, состоящий из лицевого дома и надворных строений. Часть здания занимало полицейское управление с арестантскими помещениями, лазаретом и даже родильным приютом для беднейшей части населения.
Имелись и квартиры, предназначенные для полицейских чиновников и фельдшера.
Как правило, в здании пожарной части размещалась пожарная команда, стояли склады - цейхгаузы, квартира брандмейстера, казармы для пожарных служителей и, конечно, во дворе конюшни и каретные сараи.
В каждой пожарной команде состояли брандмейстер, до 50 служителей - солдат, 20 лошадей, разнообразный инвентарь - лестницы, повозки, насосы, бочки, ведра, крючья и др.
Главный дом, выходящий на улицу, венчался пожарной каланчой.
В Петербурге было 13 таких вышек над съезжими домами и еще две - над домом обер-полицмейстера и над пожарным депо.
Каланча возвышалась над окружающей 2-х и 3-этажной застройкой, что позволяло быстро установить место пожара и оповестить о нем соседние пожарные команды (при отсутствии телефонов) с помощью флагов, шаров, фонарей.
На каждой каланче круглосуточно дежурили два наблюдателя ("дозорные").
Одно из таких сооружений сохранилось до наших дней.
Его адрес: улица Чайковского, дом 49.
В XVIII столетии этот участок был частным владением.
Первым известным нам его владельцем был секретарь Дворцовой канцелярии Андрей Алексеевич Алексеев, от него по наследству двор перешел к его внуку, прапорщику Дьякову. В 1779 году участок Дьякова купил петербургский мещанин Иван Никитич Симский, поселившийся здесь с женой Мариной Алексеевной и четырьмя детьми. Владел Симский участком до конца 1790-х годов.
В начале XIX века участок перешел в городское владение и на нем были размещены полицейское управление Литейной части, съезжий дом и пожарная команда.
(Продолжение)
Ссылки
Наказ о Градском благочинии
Брандмайорские команды
Бройтман Л.И., Дубин А.С. Улица Чайковского, М., Центрполиграф, 2003.
А также Пешком по Петербургу
Обложка
Предыдущий номер
Следующий номер
|
|
