Кстати сказать, толкучка в этом месте всегда превышает даже суету на площади трех вокзалов.
    Если после прибытия в спальном вагоне я еще в состоянии вырваться из потока и уйти в "свободное плавание", то на ВДНХ я предпочитаю поджать ноги, и толпа сама заносит меня сначала в павильон метро, а потом и в поезд.

    Буквально через пятьдесят метров я оказался практически один. Тишина была почти сказочная.
    Нет, конечно, сзади доносился чей-то хриплый рев... "Этот рев у нас песней зовется..." Но и он вдруг дрогнул, тормозя, забасил и окончательно смолк.
    Тишина стала не почти, а абсолютно сказочной.

    Над этим, весьма непопулярным у людей, местом сияли золотые буквы: "Музей космонавтики".
    Из дверей музея вышел пожилой человек и посмотрел на меня подозрительно. Возможно, я показался ему космонавтом-любителем.
    Я сделал независимое лицо и поднялся по ступеням к обелиску, представляющему собой взлетающую ракету.
    Два художественных панно, нехудожественно исписанные цветными каракулями нынешнего поколения, изначально воспитанного в русле демократических ценностей, обрамляли подножие обелиска.
    Москва была далеко внизу.

    А вверху было небо.
    Оно было разноцветным: глубоко черная туча через все оттенки серого завершалась наибелейшим краешком, а концентрированные солнечные лучи, бившие из-за нее, размывали сизую голубизну до белесой полупрозрачности...
    Хотелось взлететь и улететь...

(Продолжение)