О, классики!
    Везде - во дворах и на тротуарах, в сквериках и парках, - прыгали на одной ножке неутомимые девочки, ловко подталкивая носком ноги биток. Реже (а в общественных местах вообще никогда) за этим занятием можно было увидеть мальчиков: классики, как и скакалки, были игрой "девчачьей", хотя во дворах, в своем кругу можно было попрыгать и всем вместе.
    Но если приходили приятели из других дворов, то "свои" мальчики стыдливо делали вид, что они прыгают только от скуки, поскольку заняться больше нечем.
    В то же время фантики, круговая лапта и "штандр" были играми общими.
    А "ножички" и казаки-разбойники - преимущественно мальчишескими.

    Классики были двух видов: прямоугольные и решетчатые. Они отличались только рисунком и техникой прыжков.
    В прямоугольных классиках прыгали только на одной ноге, а в решетчатых - одна, одна, две, одна, две, одна, две, поворот и обратно.
    Поля для прыжков рисовались прутиком на земле, а на асфальте - мелом или куском кирпича. Размеры были довольно произвольными.

    Правила были строгими.
    Нужно было аккуратно встать правой ногой в зону броска ("Земля") и кинуть биток в клеточку 1. Вторая нога при броске могла стоять на земле.
    Если биток попадал на черту, бросок не защитывался, и "к снаряду" подходил следующий игрок.
    Если же биток падал правильно, левая нога поднималась, и игрок на одной ноге впрыгивал в первую клеточку. Потом, слегка подпрыгивая, биток надо было перетолкнуть ногой в следующий квадрат, и перепрыгнуть вслед за ним. И последним прыжком вытолкнуть биток за пределы поля.
    Если все проходило нормально, биток бросался в клетку 2, и так далее.
    Попытка не защитывалась при попадании в любом месте битка на черту, наступании на черту самим игроком или потере им равновесия.
    Если биток залетал в "котел" (у ван Зайчика "костер") или в "воду", все попытки сгорали, и предписывалось начинать с броска в первый квадрат.

    Был и второй вариант (а при решетчатой схеме единственный), когда биток не переталкивался ногой, а просто поднимался с земли, что тоже было непросто сделать, стоя на одной ноге.

    Битком мог служить любой плоский камешек, но потом кто-то догадался насыпать песком баночки из-под ваксы, и каждая прыгунья всегда играла своим "инструментом".

    А потом классики постепенно куда-то исчезли...

    Трудно сказать, использовал ли ван Зайчик для романа свои наблюдения за игрой в классики последних лет или ностальгически вспоминал далекие годы своего детства, но дело не в этом.
    Неугомонный ван Зайчик мимоходом покусился на один из главных материалистических тезисов - "бытие определяет сознание".

    Собирательный образ западного профессора Кова-Леви ясно показывает, как "западное сознание" стремится приписать нам несуществующее "осознание" нашего привычного бытия.
    Несть числа таким "теоретикам" смотрящих на нас через призму своих "демократических" предрассудков, будь то парламентские дебаты или детские игры.
    Все на свете преходяще - и теория классовой борьбы, и игра в классики.

    Но европейско-самодовольное стремление поучать всех - неизменно.