И вот Древний Китай строит Великую стену, пытаясь отгородиться от всех этих гуннов, кянов, сяньби, монголов.
    Могучий Древний Рим веками должен вести вооруженную борьбу с галлами, кельтами, германцами, готами, вандалами.
    Византия с трудом отбивается от тех же гуннов (добрались и до нее), арабов, болгар, славян, сельджуков.
    В конце первого тысячелетия вся Европа оказывается под ударами неведомых дотоле викингов-норманнов.
    Киевская Русь строит свои города под непрерывными атаками печенегов, половцев, хазар, татар.

    Что же заставляло эти племена так упорно, порой - самоубийственно, биться о границы великих империй?

    Пытаясь ответить на этот вопрос, любой непредвзятый наблюдатель сразу заметит одну общую черту в перечисленных конфликтах: нападающие и обороняющиеся находятся на разных стадиях технологического освоения природы.
    Атакующий народ - это кочевники, охотники, рыбаки, скотоводы.
    Защищаются от них государства оседлых земледельцев.

    Но чтобы вполне оценить значение этой ключевой разницы, мы должны сделать небольшое отступление в философию истории.

    За сто лет, прошедших с времен Карла Маркса, историческая наука накопила такой объем новой информации, что его уже невозможно уложить в прокрустово ложе Марксовой теории развития: рабовладельческий строй, феодализм, капитализм, социализм, а дальше сияющие вершины сами знаете чего.
    В XX веке сталинские и гитлеровские лагеря были чистыми примерами возврата рабовладения; и наоборот, Древний Египет и Древний Китай, где все сельское хозяйство держалось не на пахоте, а на орошении, могли существовать только при условии исправно работавшего централизованного социалистического планирования в строительстве каналов и распределения воды по ним в масштабах всей страны.

    Другое дело - прогресс в развитии средств производства.
    Он, безусловно, существует и являет нам себя неоспоримо, наглядно, убедительно.
    Ни один народ не захотел - не сумел - не вернулся от возделывания земли назад к кочевому скотоводству, от индустриально-промышленного производства - к чисто земледельческому состоянию. (Одни только эмиши в США сознательно пытаются остаться в эре сельскохозяйственной - но могут позволить себе этот эксперимент только под мощной защитой Американского государства.)
    Прогресс этот движется, как река, - то ровно и плавно, а то скачком, словно преодолевая мощный порог.
   (Журнал "Звезда", номер 2, 2002 год)
(Продолжение)