Екатерина Вторая

    Замысел великий, а великое, как известно, не терпит спешки.
    Поиски достойного скульптора продолжались несколько лет, сначала в России, а потом и за границей, пока, наконец, не увенчались подписанием договора с французом Этьеном Морисом Фальконе.

Фальконе

    В свои пятьдесят Фальконе был парижской знаменитостью: член Академии, руководитель скульптурной мастерской знаменитой Севрской мануфактуры, его работы украшали королевские дворцы и парки, вызывая восторги даже снобов.
    Но главное - он был личным скульптором маркизы Помпадур, а кроме того, другом Дидро, которого числила в своих друзьях и Екатерина.

    В Россию Фальконе приехал со своей ученицей Мари Анн Колло.
    Зачем надо было брать в далекое путешествие юную особу, почему именно ей мастер поручил лепить модель головы статуи, и каким образом лицо царя в итоге оказалось так не по-ученически вдохновенно, - обо всем этом история умалчивает, открывая простор воображению.
    А еще Фальконе привез сделанный им в Париже восковой эскиз будущего памятника - конь, поднятый на дыбы у края скалы, и простертая вперед властная рука седока.
    Вот идея, вот ее общее художественное решение и даже многие детальные проработки - можно приступать к созданию модели.

    Но не тут-то было!
    Ведь Фальконе прибыл в страну, где уже тогда всяк понимал в искусстве лучше самого художника.
    С разных сторон тут же начало поступать множество предложений - где должен стоять бронзовый император и как он должен выглядеть.
    Однако авторы доморощенных проектов не энали, с кем имеют дело.

    Отвергая докучливые советы, Фальконе не стеснялся в выражениях.
    В ответ на один из самых фантастических проектов - "чтобы Петр мог смотреть правым глазом на Адмиралтейство и в сторону всей империи, а левым... на Васильевский остров и завоеванную им Ингерманландию", - он открыто заявил, что в таком случае даже "голова прекрасного Юпитера Фидия... только болванка для парика", ибо подобное возможно лишь при сильнейшем косоглазии.
    Недаром Дидро писал о своем друге, как о человеке, который одновременно "груб и вежлив, приветлив и угрюм, нежен и жесток". Фальконе всю жизнь славился неуживчивым характером.

    В России он быстро перессорился со своими оппонентами. Поначалу его защищала Екатерина, но и ей все это надоело.
    "Заключите перемирие с вашими врагами, как я с султаном", - посоветовала императрица и с тех пор окончательно охладела к скульптору.

    Открытие памятника состоялось 7 августа 1782 года.
    На глазах многотысячной восторженной толпы петербуржцев отъехали в стороны до времени скрывавшие монумент полотняные ширмы, и тут же ударили орудийные залпы, грянул военный оркестр и гвардейские полки, преклонив знамена, продефилировали перед бронзовым императором торжественным маршем.
    А потом в Петропавловском соборе у могилы Петра была отслужена литургия, и митрополит, ударив посохом оземь, провозгласил:
    - Восстань же, великий монарх, и воззри на любимое творение твое!

    Маленький Павел, в будущем - Первый, от неожиданности испугался и заревел, а стоявший позади вельможа громко прошептал:
    - Не приведи Боже! Кабы встал, ужо досталось бы всем нам!

    Но Фальконе ничего этого не видел и не слышал.
    Он покинул Россию еще четыре года назад,