Комитет Политехнической выставки командировал в Петербург депутацию во главе с председателем Общества любителей естествознания, профессором минералогии и геологии Московского университета Григорием Ефимовичем Щуровским для решения ряда организационных вопросов, и в частности о будущих экспонатах для Морского отдела и перенесении из Петербурга в Москву на время работы выставки ботика Петра I "Дедушка русского флота".
     Именно того самого ботика, который в 1688 году был найден молодым Петром в Измайлове.

     О том, как царь нашел ботик, есть его собственноручная запись, вошедшая в предисловие к Морскому уставу 1720 года: "...и несколько времени спустя случилось нам быт в Ызмайлове где лежали останки вещей дому деда Микиты Ивановича Раманова междо которыми увидел я (бот) судно иностранное".
     Живший тогда в Москве голландской корабельный мастер Карштен Брандт по желанию царя исправил ботик, поставил на нем мачту и парус, спустил его на Яузу.
     Петр, восхищенный этим зрелищем, сам выучился править рулем и катался на ботике по Яузе. Затем ботик был перевезен на Просяной пруд в Измайлове, но размеры его не позволяли Петру полностью ощутить себя мореплавателем.
     Тогда он стал искать другие водные просторы и, узнав о глубоком и широком Плещеевом озере, решил построить там, недалеко от села Веськово, что вблизи Переславля-Залесского, верфь для строительства кораблей.
     Ботик, найденный царем, примерно до 1701 года находился в Измайлове, а затем был перевезен в Московский Кремль, где простоял под навесом почти забытым.

     Однако дальнейшая судьба Измайловского ботика оказалась неразрывно связанной с историей русского флота. Петр I, празднуя в январе 1722 года в Москве подписание Ништадтского мирного договора, вспомнил и о своей находке в молодости.

     Царь решил воздать воинские почести ботику: он был поставлен на постамент-тумбу, разрисованную местным живописцем И. П. Зарудным.
     Так, на стороне тумбы, соответствующей корме, было нарисовано море, а над ним надпись: "Децкая утеха", а со стороны носа, также над морем, надпись: "Принесла мужески триумф".
     На одной стороне тумбы были изображены Ноев ковчег и над ним радуга, соединяющая два укрепленные приморские города. К ковчегу летит голубь с ветвью, и над ним надпись: "Сей вожделенный вестник".

     Глубоко символичны эти изображения.
     Так, два укрепленных города - это Петербург и Стокгольм, а радуга означала подписание Ништадтского мира. Изображение Ноева ковчега говорило современникам об окончании Северной войны - ее "потопе". На другой стороне были нарисованы корабль, идущий под парусами, и галера с веслами, а над ними надпись: "От бога сим токмо получен".

     Поставленный на тумбу ботик был выставлен на обозрение в центре Кремля. Перед ботиком проходили воинские соединения и праздничная процессия.
     Не менее 60 судов, сделанных из досок, были поставлены на полозья, снабжены мачтами, парусами, пушками и в назначенный день по тянулись по улицам Москвы.
     Как пишет С. Рождественский в своей книге о Петре I, "одни из этих кораблей везли медведи, другие собаки, третьи свиньи" На одном из них находился сам Петр I, одетый в матросское платье.
     Рассказывая об этой церемонии, унтер-офицер Кашин, служивший при Петре I, говорит, что при этом "была великая огненная потеха" и продолжалось торжество в Москве шесть дней.

     Тумба, расписанная Зарудным, не сохранилась, но как она выглядела, какие были на ней рисунки и надписи, говорит нам сегодня гравюра Ивана Зубова, выполненная в 1722 году и состоящая из двух листов.
     На ней, кроме изображения ботика с тумбой, имеются дополнительные надписи, рассказывающие о значении ботика и истории образования русского флота; приводится вольный пересказ текста записки Петра о находке ботика.
     Есть на гравюре указание, что именно в 1722 году ботик был "первее народу выставлен и презентован того ради, понеже богоданным ныне миром плоды его паче известны и крепко утверждены стали и мир сей плодом его положно нарещися может".

     ("Памятники отечества",
Альманах Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, 2, 1989 год)

(Продолжение)