Акции такого уровня, или точнее сказать, акции, могущие вызвать такой политический резонанс, готовятся долго и тщательно. И при их подготовке учитываются самые разнообразные нюансы, просчитываются самые маловероятные варианты, согласовываются позиции и сроки и даже подготавливаются черновики документов и заявлений.

Становится понятной невнятность требований террористов...

     Само собой, бывают и проколы. Обломы. Фиаско. И провалы.
     Что мы и наблюдаем в отношении упомянутого съезда.

     А идея была "красивая".
     Была учтена политическая неподготовленность террористической акции Басаева в Буденновске, которая стратегически закончилась совершенно ничем.
     Был увеличен масштаб боевой части операции.
     Место проведения было перенесено из заштатного городка в столицу. И не просто в столицу, а практически в центр Москвы (от Дубровки до Красной площади чуть больше четырех километров).
     Была усилена, так сказать, огневая мощь террористов.

     Все продумано, подготовлено и определено.
     И даже то, что бандитская свора во Дворце Культуры никак не объясняла своих целей и не выдвигала никаких внятных требований к властям.
     Удивлявшая всех индифферентность требований бандитов объясняется просто - заявления такого рода мелкие шавки не делают.
     Требования должен был выдвигать "совершенно случайно" собравшийся Всемирный съезд.
     Тогда и обещания "поверженной Москвы" принимали бы совсем другой статус - статус почти межгосударственных договоров.

     Ошибка в этих грандиозных планах была маленькой и почти незаметной.
     В Кремле оказался не завхоз Виктор Степанович, а начальник особого отдела Владимир Владимирович.

     И все пошло другим путем...

     Честно сказать, меня поначалу удивила крайне жесткая позиция Кремля в отношении Дании.
     "Ну, само собой, - подумал я, - вся Дания величиной с Кремль. Можно и зубы показать. Хотя вроде и совестно - большой на маленького..."
     Похоже, что эта мысль пришла во многие головы: пресса недоуменно молчит или, во всяком случае, не комментирует непропорционально резкий демарш Кремля.

     А вот вторая мысль - мысль о политическом значении копенгагенского съезда и его несостоявшемся политическом продолжении бандитской вылазки до сих пор не дошла ни до политиков, ни до обозревателей, ни до журналистов.
     Ни до кого, кроме лиц, воплотивших ее непосредственно в жизнь.

     Разумеется, теперь, когда события пошли не по задуманному террористами сценарию, их политические вдохновители всячески и решительно отмежевываются от родства.
     Настолько решительно, что, оговариваясь, выдают свои затаенные мысли.

     Вот что сказал, например, Руслан Хасбулатов корреспонденту "Комсомольской правды".

     Но у него на это храбрости не хватит.
     Это он в Копенгагене так решителен.

     Даже очень решителен.

     Безвестный доцент, вынесенный перестройкой на самые верха государственной власти, пользовался большим уважением среди народа.
     Его неторопливая, интеллигентная, безыскусная речь очень резко контрастировала, как с невнятным мычанием старой номенклатуры, так и с истерическими воплями нарождающегося поколения политиков.
     Настолько резко, что казалось - вот она, новая, образованная, сдержанная и умная элита, которой не страшно доверить управление страной.

     Но недолго нам пришлось пребывать в этом приятном заблуждении.
     Хасбулатову показалось мало быть третьим человеком в стране. Ему захотелось быть первым. И не потом - на выборах, которые неизвестно как повернутся, а сейчас, сразу.
     Он даже был согласен временно быть вторым после Руцкого, видимо надеясь, что этого решительного, но неискушенного в интригах вояку ему переиграть будет легче...
     И они спелись...
     "Земля и небо, лед и пламень..."

     Но революции не делаются в кулуарах. Трибун должен не только интриговать и убеждать, но и агитировать, призывать и вдохновлять.
     И когда дело дошло до общения с массами, Хасбулатов стал проигрывать своему решительному коллеге.

     Я прекрасно помню Хасбулатова на трибуне Белого дома.
     После зажигательной речи Руцкого о необходимости немедленно брать власть, он был просто вынужден сказать несколько слов.

     Как ему этого не хотелось!
     Но выхода не было.

     И он дребезжащим голосом сказал (именно сказал, а не прокричал и не приказал):
  "Все в Останкино. Штурмуйте студию!"

     Его позор был зафиксирован телевидением и вошел в историю наряду с дрожащими руками Янаева.

     С чего бы господин Хасбулатов теперь так расхрабрился?
     Неужели из Дании возвращаться не собирается?

     Постскриптум.

     От Мовсара Бараева отреклись не только политики и покровители.

     После того как стало известно об уничтожении практически всех террористов, брат вдовы Бараева Алихан Маршугов, выбранный ваххабитами новым "амиром" Алхан-Калы, заявил о роспуске своего отряда.
     Здесь ваххабиты испугались адекватных действий федеральных сил.

     Более того, еще когда заложников держали в зрительном зале, боевики в Чечне подкинули федералам некое "заявление чеченских ополченцев".
     Исключающий подделку текст, полученный из Чечни, весьма любопытен.

     В частности, в нем говорится следующее:

     Если это акция "конкурентов" Басаева, то не совсем понятно, зачем они подкинули текст российским властям. Чтобы убедить их, что захвата заложников больше не будет?
     Сомнительно это.

     Если это инициатива Масхадова, то ему она все равно не поможет.
     В отличие от неуловимого бин Ладена, которого фактически "назначили" главным террористом, Масхадов наговорил и навытворял достаточно много.
     И отречение от одной бандитской вылазки ничего ему не даст.

     Если же это заявление все-таки фальшивка, то возникает целая связка предположени и догадок об авторах и целях.
     Но даже если это и фальшивка, то суетливые оправдывания Хасбулатова все равно ее перевешивают.

     "Хасбулат удало-ой! Бедна сакля твоя-я..." - песня была такая.
     Слышал я ее в детстве.