Но несколько дополнительных замечаний все-таки хочется сделать.

    

" Или мы совершенно не понимаем условий жизни в 1867 году, или все это - сплошные выдумки. "

Прежде всего по упомянутым Достоевским и еще не упомянутым мною адресам.

     Например, некто Лебедев, суетливый человек без определенных занятий, чиновник-всезнайка, ежемесячное жалование которого Достоевский предположил в 17 рублей, живет "на Песках".

     Эти "Пески" не имеют ровно никакого отношения к Песочной набережной и находятся совершенно в другой стороне. Сейчас там номерные Советские улицы, которые до того были нумерованными Рождественскими улицами, пересекающими Слоновую улицу и параллельными Староневскому проспекту.
     (В 1900 году Слоновая улица была переименована в Суворовский проспект.)

     А за тридцать лет до этого исторического переименования на одной из Рождественских улиц стояли маленькие деревянные "домики с садиком" для беднейшего чиновничества.
     Но садик садиком, а это место считалось "городом", и Лебедев, несмотря на бедность, нанимает дачу в Павловске! Такую, что не гнушается часть ее тут же сдать князю, только что получившему огромное наследство. И которая находится в трехстах метрах от дачи по-настоящему богатого генерала Епанчина.

     Или мы совершенно не понимаем условий жизни в 1867 году, или все это - сплошные выдумки.
     Лично я склоняюсь к первому утверждению, ибо большинство из нас уже практически не понимают условий жизни даже в 1967 году. Об этом я сужу по той откровенной белиберде, которую приходится читать в современных газетах о шестидесятых годах двадцатого века.

     И еще несколько слов о вокзалах.
     Павловский музыкальный павильон "Воксал" был выстроен около железной дороги вовсе не случайно. Дело в том, что венского композитора Иоганна Штрауса-сына ангажировала в Россию Дирекция Царско-Сельской железной дороги.
     Неудивительно, что и павильон для музыкальных концертов был выстроен на земле, ей принадлежащей. И очень возможно, что он был выстроен специально для концертов Штрауса.
     Штраус работал в России в течение одиннадцати сезонов, начиная с 1856 года. Таким образом, весьма вероятно, что свидетелем "скандала в воксале", в результате которого князя едва не вызвали на дуэль, был и великий композитор.
     Или мог быть, если бы "идиот" Мышкин не был бы только литературным героем.

     Но так или иначе, в Павловске "воксал" используется исключительно для музыкальных надобностей. Во всяком случае, нигде не упоминается про его железнодорожное назначение.

     С другой стороны, в Петербурге Царско-Сельский воксал упоминается исключительно в современном смысле.
     В самом начале романа: "действительно, въезжали в воксал".

     А затем еще раз и более подробно:
     "К шести часам он очутился на дебаркадере Царско-Сельской железной дороги... Почти уже садясь в вагон, он вдруг бросил только что взятый билет на пол и вышел обратно из воксала.."

     За одиннадцать сезонов Штраус приобрел в России невероятную популярность.
     Его приглашали играть на великосветских балах, в том числе и на балах его величества. Ничего странного, если специально для него Дирекция железной дороги построила "воксал" не только в Павловске, но и в Петербурге.
     Также неудивительно, если в отсутствие концертов воксал исполнял функции вокзала: летний сезон в Петербурге короток, а транспорт - круглогодичен.

     Но согласитесь, что скорость утилизации культурного заведения под технические нужды исключительно высока. А скорость смыслового изменения термина "воксал" в бытовом языке просто поразительна.

     Впрочем, нечто подобное мы только что испытали на своей шкуре.
     За каких-нибудь шестнадцать лет мы твердо выучили, а потом надежно забыли слово "коненсус", пережило второе рождение и снова практически умерло слово "кооператор", нелепое словообразование "иномарки" распалось по видовому признаку на два десятка имен собственных...
     И даже слово "харизма", которым всего год назад нас пичкали все газеты и телевидение, теперь практически не упоминается...
     Не то харизма кончилась, не то просто в ней отпала надобность.

     Точно так же, как отпала надобность в "воксалах" именно при железной дороге.
     Они плавно перетекли в салоны, консератории, филармонии, концертные залы и спортивно-концертные комплексы.
     Хотя современные вокзалы от своих предков "воксалов" сохранили любовь к неоправданно высоким потолкам.
     Так сказать, генетический атавизм...

(окончание)