Поэтому же я совершенно промолчал (впрочем, я в основном молчу) и не стал ввязываться в дальнейшую битву гигантов про глубинные философские понятия и тенденции развития русского языка.
    Не думал я про это, не знаю я про это, и большого смысла в этом словоговорении не вижу.

    Но раз уж оказалось так, что основным оппонентом мне является некая симпатичная (тоже мне!) личность, хотя и представляющаяся пиратом Сильвером, то давайте поговорим, как пират с филологом и технарь с гуманитарием.

    Статья Б. (не имею в виду ничего сакрального, исключительно для сокращения) представляет собою набор более-менее общих мест и очевидных экстраполяций.
    Настолько очевидных, что и спорить там не с чем.

    И ваши рассуждения совершенно ей (статье) не противостоят. Они сами по себе.
    В принципе можно взять любое слово и объявить его сакральным.
    Вам как филологу и библиотечному работнику кажется, что в особой защите нуждается слово "книга".
    Я  же полагаю, что это не так.
    Слова вообще не нуждаются в защите. Они рождаются, живут, перерождаются (реинкарнируют) и умирают совершенно вне желания книговедов, слововедов и простых людей.
    У них свои законы. И свои правила.
    И сформулировать эти правила и открыть эти законы будет (возможно!) не менее сложно, чем законы физики.
    И очень может быть, что, когда их, наконец, откроют и сформулируют, то они окажутся столь же необходимы, как ныне необходимо знание законов физики.
    Но люди многие тысячелетия жили, не зная законов Ньютона. Были ли они от этого менее счастливы? Или существенно более глупы?

     Поэтому разговор о "сакральности" понятия "книга" мне кажется чистейшей воды формализмом.
    Философским изыском для замутнения мозгов простому необразованному инженеру.
    Вроде той задачи про кучу, которой иллюстрируют закон перехода количества в качество:
со скольки зерен про них можно сказать, что они "куча".
    Аналогия полная.
    Две сшитые странички в обложке - книга?
А три?
А пять?
А восемь?
    И так далее...

     Я совершенно не понимаю, почему механический аппарат, состоящий из скрепленных листов бумаги и защищенных более толстой оболочкой (в просторечии - обложкой) можно называть книгой, а электронный - нельзя.
    А если действительно изобретут нечто такое, что практически будет выглядеть как книга, но с помощью какого-нибудь приспособления появится возможность расположить  в ней несколько романов не последовательно, а параллельно: нажал на верхний правый угол обложки и на страницах этого аппарата Незнайка и его друзья с картинками, нажал на нижний левый угол - никакого Незнайки, на том же месте: "Как нам реорганизовать Рабкрин".
    Такой аппарат можно будет назвать "книгой"? Или надо называть "библиотекой"?

    А почему нельзя назвать картиной раму, если эта рама позволяет показывать (по желанию смотрящего) несколько очень хороших копий картин великих мастеров?
    Если эта "рама" расположена за "картинами" и практически не видна, почему я должен увековечивать название "рама", если каждый день вижу "картину"?

     Или мало примеров, когда одним и тем же словом называются практически противоположные вещи?
    Например, "цирк".
    Некоторое время назад (совсем недавно!) в цирках одни специально обученные люди убивали других специально обученных людей, а третьи люди (так называемая публика) в знак восхищения поднимали вверх большой палец руки, а потом проводили голосование, опуская его вниз.
    А теперь?
    В том же "цирке" четвертые специально обученные люди (клоуны) откровенно валяют дурака и смешат людей, а так называемая публика, вместо того, чтобы благородно указать большим пальцем вниз, хохочет и аплодирует.
    О времена, о нравы!

     Или, допустим, "машина".
    Оставим в стороне стародавние приспособления для появления богов в древнегреческом театре.
    Всего 200 лет назад "машиной" называлась (исключительно!) механическая веялка.
    И как, надо полагать, возмущались просвещенные пейзане, когда "машиной" стали называть невесть откуда взявшийся паровоз!

    "Профанация "сакрального" имени, - говорили они, - на котором стоит вся сельскохозяйственная культура XIX века!"

    Не кажется ли вам, что ваше благородное негодование вдруг начинает терять почву под ногами?

(продолжение)

    История вопроса:
Самое начало