|
О привычках
(байки на полубаке)
Тренировка шла вяло.
То ли туман был на аэродроме, то ли летчики - в отпусках, то ли еще какая причина была, но на облет прислали только пару истребителей, да и те кружили где-то далеко, вне зоны действий нашего дивизиона...
Операторы ручного наведения скучали и как всегда пикировались.
"Привычка, привычка! - наскакивал на флегматичного Ерофеева шустрый калужанин Илюшин, - Вот у тебя привычка - за экраном спать!"
Мы с комбатом хмыкнули: операторы несмотря на то, что поразительно отличались характерами, целый год прочно удерживали звание лучшего боевого расчета в бригаде.
Их посылали на соревнования в дивизию, но там случился казус: Ерофеев в ожидании цели попросту уснул, уткнувшись лицом в тубус своего индикатора. Разбудил его дикий мат офицера наведения, у которого внезапно появившаяся цель вдруг чуть не вылетела за пределы экрана. Цель успели захватить и успешно, хотя и условно, обстрелять, но ошибки сопровождения были так велики, что призовое место их благополучно миновало.
После этого случая наших операторов поминали на каждом совещании вне зависимости от того, нужно ли было похвалить или отругать командира нашего дивизиона.
Для этого просто слегка менялось построение фразы:
"А вот в подразделении "С" - лучший в части боевой расчет, и это несмотря на то, что на соревнованиях оператор едва не проспал цель..."
или
"У вас, товарищ капитан, операторы на соревнованиях спят! Хорошо, что не на боевом дежурстве!"
Эти заклинания практически стали ритуалом...
"У меня привычка - не спешить, - лениво отбрехивался Ерофеев, - а у тебя привычка - суетиться без толку."
"Да! Я люблю жить быстро! - частил калужанин, - Весело жить, с размахом... Погулять люблю, похороводиться..."
"Это - не привычка..." - начал Ерофеев, но тут раздался голос комбата.
"Привычка ко всему нужна!" - вдруг сказал он.
Операторы замолчали.
Отчасти из чувства субординации, отчасти - от удивления: комбат был довольно неразговорчив.
Его инструктажи, политинформации и прочая необходимая словесная шелуха отличались исключительной краткостью, а уж счастливцев, услышавших от него какую-нибудь постороннюю историю, были считаные единицы. Я и в этот раз решил, что продолжения не будет, но комбата потянуло на воспоминания.
Рассказ комбата.
Я уехал из дома в 17 лет, поступил в Одесское училище, а потом перевелся в Сибирь. (Родом он был из какого-то молдавского села. Куда именно он перевелся в Сибирь, и зачем ему это понадобилось, я уже не помню.) Училище закончил, потом там же и служил, и в отпуск домой первый раз приехал лет через семь.
Ну, друзья собрались, принесли два кувшина вина. Молодого! Вы пили когда-нибудь молодое виноградное вино? Оно - как газировка. Поначалу...
Выпили мы по два стакана, и меня повело...
Ребята дальше пьют, а я уже и лыка не вяжу.
На другой день на меня косятся все: офицер, военный, здоровый, молодой, а с двух стаканов под стол упал. Позор!
Говорить - не говорят, но видно - думают...
Вечером я пошел в магазин, взял водки, ребят позвал, наливаю всем по полстакана. Они - не пьют, на меня смотрят, думают про себя: он от вина захмелел, а от полстакана водки совсем помрет.
Я настаивать не стал, свои полстакана выпил, еще налил.
Они сидят, ждут: когда я под стол падать начну.
А я не падаю, говорю им: "Ну что, мне одному всю водку пить? Будем здоровы!"
Выпили. Еще наливаю. "Будем здоровы!" Опять выпили...
После этого я их в сад вытащил, под абрикос положил поспать и на танцы пошел.
Все село приходило на них, на сонных, посмотреть...
А я ничего - привычка!
Он замолчал.
"Эх, товарищ майор! - вздохнул Илюшин, - Я в этой армии все привычки растеряю..."
"Репей! - рявкнул динамик, - Азимут сто пятьдесят, рейсовый самолет, поработайте по нему!"
"Сто пятьдесят, да не те", - сказал Илюшин, утыкаясь в экран.
"Хорошо, что пассажиры не слышат, что по ним ПВО работает, - заметил я и крутанул штурвал, - Есть цель!"
Обложка
Предыдущий номер
Следующий номер
|
