Дошло до меня, о любезные мои читатели, что поэзия проникает ныне во все щели и трещины нашего общества...
     "Ни щели, ни трещины! - с гордостью говорил старик Хоттабыч в известном фильме, - Этот телефон сделан из единого куска лучшего шалтай-болтайского мрамора!" (Какого именно мрамора я забыл, поэтому пришлось применить к нему определение совсем из другой книжки.)
     К сожалению, добрый старик ибн Хоттаб (не путайте с недобрым и не стариком Хаттабом) занимался только цельномраморными телефонами, а не нашим обществом, отчего в оном и наблюдаем теперь и щели, и трещины, и дыры, и прорехи...

     Итак, дошло-таки до меня...
     Притом "дошло" в прямом смысле этого слова. Дошло по почте, точнее - по электронной почте, замечательное письмо от Тараса Бурмистрова, а еще точнее - рассылка "Иронической хроники" "Поэтика действительности".
     В ней он рассуждает о поэзии, и о "высокопоставленной" поэзии, как о ее частном случае, а также о гимнах, как о еще более частном случае "высокопоставленной" поэзии.
     Он поэт и писатель - ему и карты в руки, а мне повторять его не с руки, хотя частично и придется. Потом будет ясно - почему.

     Так вот, дошло до меня (начинаю я уже четвертый раз), что "...недавно на одном громком судебном процессе, связанном с каким-то шпионским скандалом, адвокат подсудимого прочитал свое обращение к суду в стихах. Выступление его было изложено на двенадцати листах и произвело на суд немалое впечатление. Так или иначе, но ловкому адвокату все-таки удалось заставить себя слушать.
     Концовка его речи была совершенно патетической:

     Давно замечено, что чем меньше доказательств, тем больше патетики.
     Поэтому, когда патетика в каком-нибудь деле перехлестывает через край, нормальный человек начинает сомневаться: а стоит ли вообще с этим делом связываться ?
     При этом "дело" может быть не только судебным, а, например, отдыхом. Если к вам придет приятель и скажет:

     К сожалению, Тарас не уточнил, чем кончился суд, а мне, честно сказать, лень и неинтересно искать документальные истоки этой истории. Поэтому я не могу вам ничего сообщить по поводу того, какое же историческое решение этот суд принял.

     Более года назад, в августе в этом виртуальном органе была напечатана заметка "Несвоевременный совет". В ней я рассказывал о том, как Лебедев-Кумач жег стихотворным пламенем депутатов Верховного Совета СССР прямо с трибуны, ни на шаг не отклоняясь от повестки дня.
     И я предлагал внести стихотворную практику в законотворческий процесс нашей Государственной Думы.

     Примерно месяц или два назад мне пришло письмо с просьбой прислать полный текст стихо-доклада Лебедева-Кумача на заседании Бюджетной комиссии.
     К сожалению, это письмо я не сохранил и не могу теперь сказать, кому же этот текст так понадобился.

     Но теперь с большими основаниями я льщу себя надеждой, что это был тот самый хитроумный адвокат-стихоплет, который, вдохновленный примером Лебедева-Кумача, донесенного до широких адвокатских масс "Заневским Летописцем", так изобретательно и нестандартно завершил судебный процесс.

     А это означает, что не зря "Заневский Летописец" недосыпает ночей и занимает место на сервере! То "разумное, доброе, вечное", которое он...

     Впрочем, не знаю, как насчет доброты и вечности, но адвокатско-поэтическое графоманство я бы с большим трудом квалифицировал, как "разумное"...

     Так что, опять как всегда - сеяли злаки, а вырос снова бурьян.