Можно не принимать во внимание также и давно забытое военно-морское образование, вколачиваемое в гражданских студентов на военно-морской кафедре института.

     Но как говориться, образование есть то, что остается, когда все выученное забывается.
     Поэтому некоторое количество сведений, полученных не столько даже из учебников и наставлений, сколько из рассказов и баек офицерского состава кафедры и матросов славного корабля, дают мне право считать себя в глубине души моряком и мореманом, Белинсгаузеном и Лазаревым в одном лице...

     Разумеется, это не так.
     Но те тонны пустопорожней болтовни, которую вываливают на нас через газеты и телевидение, официальные военно-морские лица вперемежку с дилетантскими разглагольствованиями газетчиков, комментаторов и других акул пера и пиратов пишущей машинки не позволяют мне промолчать.
     Не обессудьте.

     Морская служба трудна и опасна.
     Эта аксиома на самом деле должна быть выражена так:
     Морская служба неимоверно трудна и смертельно опасна.

     Если внимательно вдуматься в эти слова, которые тоже почти не отражают сложность и опасность морской службы, и отбросить все рассуждения о военно-морских стратегиях и доктринах, то смысл существования современных военных флотов можно выразить практически в одной фразе.

     Главной и основной задачей каждого военного корабля является необходимость выстрелить по врагу хотя бы один раз.

     Потому что мощность вооружения каждого корабля сегодня такова, что времени для второго залпа у него может не оказаться и скорее всего не окажется. Независимо от величины и защищенности корабля.

     Самолетам, покинувшим авианосец для выполнения задания в боевых условиях, скорее всего возвращаться будет некуда - авианосец будет уже на дне.

     В силу некоторой специфики подводного флота, которая заключается в относительной скрытности подводных лодок, главная задача для них выражается несколько другими словами: стрелять нужно столько, сколько можно успеть.
     Но возвращаться подводным лодкам на свои базы тоже скорее всего будет некуда, поскольку базы к тому времени просто перестанут существовать.

     Такова правда.

     Это у нас, на земле, есть возможность перегруппировки войск, переформирования частей, пополнения их свежими людьми и техникой.

     На море это невозможно. Корабль, как боевая единица, как войсковая часть, уязвим и непополняем. Он есть или его нет.
     И граница между "есть" и "нет" тонка и расплывчата, как линия, нарисованная на воде антикварными вилами.

     (Разумеется, при всех этих рассуждениях я имею в виду настоящие военные действия, а не "веселенькое" избиение семерыми храбрецами суверенного государства.)

     У военно-морского флота совершенно другие задачи, чем подъем затонувшей подводной лодки.
     Это первая объективная причина неудачных попыток в спасательной операции.

     Поэтому меня почти не удивляет многосуточное толчение воды в ступе над несчастным "Курском".

     Меня удивляет другое.
     Меня удивляет абсолютная неинформативность практически всех сообщений в средствах массовой "информации", которые, похоже, делаются исключительно для того, чтобы ничего не сказать.
     Количество и абсолютная пустота произносимых слов говорит только о том, что официальные лица либо не понимают сложившейся ситуации, либо всеми силами стараются ее скрыть. Второе - более вероятно.

     Только непонятно - зачем.
     Любому здравомыслящему человеку понятно, что Россия в целом и ее военно-морской флот в частности находится в очень сложной ситуации. Любому человеку понятно, что в таких условиях, когда только и приходится экономить на чем угодно и средств хватает только на самое необходимое (да и то не хватает), экономить будут в первую очередь на вещах, предназначенных для экстремальных ситуаций. Потому что они бывают редко.

     Это вторая объективная причина наших неважных (мягко говоря) спасательных средств.

     Но сейчас - не война.
     И трехсуточная задержка в согласии (!) принять помощь от других стран, у которых сейчас имеются силы и средства для действий в таких ситуациях выглядит абсолютно неоправданной.

     Именно это, да еще трехсуточное пустоговорение заставляет меня весьма скептически относиться к нашему теперешнему флотскому руководству.
     Потому что я надеюсь, что на месте аварии оно действительно делает все возможное для спасения экипажа. Только может оно - немного.

     Поскольку при этом использует не только спасательные средства тридцатилетней давности, но и мыслит категориями тех же времен.

     А это значительно опаснее.